Всё на русском языке…

СЁ НА РУССКОМ ЯЗЫКЕ…

Когда поэту хочется испытать себя и понять другие народы, он становится переводчиком

Чуть напрягся, припоминая – и понял, что стихи я перевожу всю свою сознательную жизнь. Если считать, что лет в девятнадцать она уже начинается. Во всяком случае, именно тогда моё увлечение поэзией и немецким языком совпало с потребностями ансамбля политической песни, которой я занимался с той же юной искренностью.

Без лишнего пафоса

Стремясь наполнить репертуар собственными песнями об отечественной жизни, кое-что мы всё-таки заимствовали. В том числе у тех немцев из ГДР (Германской Демократической Республики, если кто уже не помнит или ещё не знает), которые пытались говорить о высоких материях без лишнего пафоса.

Две такие переводные песни и сейчас есть на моём личном сайте. Одна из них в своё время была весьма популярна у комсомольского актива Уралмаша. А третья имеет особенную историю.

После очередного фестиваля политпесни «Роте Лидер» («Красные песни»), который прошёл в Берлине в феврале 1984 года, друзья прислали нам его материалы. Глянул – и обнаружил немецкий текст, озаглавленный строчкой известной песни на стихи Евгения Евтушенко «Хотят ли русские войны?». Точнее, переводом этой строчки – «Meinst Du, die Russen wollen Krieg?». Однако автором текста значилась писательница Гизела Штайнекерт.

Особо не вчитался, но удивился и запомнил. А потом на фестивальной пластинке услышал, как этот текст на ту же музыку Эдуарда Колмановского распевает популярный в ГДР певец Юрген Вальтер. Не напористо-маршево, как исполнялся советский оригинал, а задумчиво, беседуя – в полном соответствии с тем самым немецким эквивалентом ключевой строчки: «Думаешь, русские хотят войны?»

Тогда и я, наконец-то сделав подстрочник, сообразил: точно – ведь совсем иная у нового текста интонация. И захотелось переложить его по-русски. Вернуть, так сказать, на родину, но уже отошедшим от стереотипа.

Спасибо людям, которые выкладывают в интернет газеты докомпьютерного времени. Только сейчас наконец-то обнаружил этот перевод, опубликованный 10 декабря 1984 года в многотиражке «Уральский университет». И припомнил, как в тот же день в очереди к раздаче университетской столовки двое незнакомых ребят упомянули эту публикацию. Мол, интересная история, и кто-то там перевёл…

К счастью, от якания в тот момент удержался. Но как, чёрт возьми, было приятно…

Двойная проба

Тот же взгляд на публикацию, однако, проявил: давняя авантюра удалась не вполне. Впрочем, и задача была непроста. С одной стороны, отойти от клише, с другой – сохранить узнаваемость. Использовать освежающий речевой оборот и в то же время – сделать это по-русски, преодолеть иноязычный акцент.

Понимаю и формулирую теперь, с почти сорокалетнего отдаления. И, конечно, захотелось сделать вторую попытку. Отлежится – станет понятнее, что удалось на сей раз…

А тогда после выпуска уехал на Север – и наступил десятилетний перерыв. Своё писал, но повода продолжить переводческие занятия не было. Пока в 1996 году тогда ещё не Народный, а просто авторитетный в Республике Коми поэт Альберт Ванеев не предложил мне на пробу несколько подстрочников своих стихов. Сделанных, понятно, уже с коми языка.

Проба была двойная. Мне поначалу было просто интересно: удастся ли сделать так, чтобы коми поэт звучал совершенно по-русски? А у Ванеева, как я понял чуть позже, интерес был с перспективой. И когда, по его мнению, получилось, он выдал ещё – теперь уже подстрочники нескольких сонетов. А потом ещё… И пошло-поехало, превратившись в проект, который я закончил лишь в 2013 году, уже много позже ухода Альберта Егоровича…

Был у меня, впрочем, и ещё один мотив. Благодаря вступлению в Союз писателей России, которое состоялось в 1994 году, тогда я уже ощущал себя хоть не вполне оперившимся, но всё-таки профессиональным литератором.

Наград не ожидая

Убеждён и сегодня: умение перелагать тексты с иного языка, делая результат фактом русской литературы – непременное качество профессионала. Во всяком случае, со времен СССР, где, как известно, была создана мощная школа художественного перевода.

Понятно, что эта школа поддерживалась государством и была его частью. И понятно, почему сегодня, когда литература отдана на откуп рынку, от этой школы остались только руины.

Правда, на этих руинах при поддержке государства вроде бы действует автономная некоммерческая организация «Институт перевода». Однако и она, несмотря на своё название, тоже является неотъемлемой частью нынешнего литературного рынка. Даже современная русская литература представлена в работе «Института перевода» лишь частично, если не сказать избирательно. А литературы российских народов – тем более.

Так что системы в области перевода национальных литератур, тем более системы государственной, нет. Но, похоже, именно её распад, произошедший в середине 90-х, весьма посодействовал моим переводческим занятиям.

Пока система существовала, у включённого в неё Ванеева было всё хорошо. Выходит книга стихов на коми в Сыктывкаре – через год-два книга переводов на русском в Москве. Наверняка не без сложностей, в том числе иногда, если судить по ряду текстов, ущерба для качества. Но био- и библиография подтверждают: конвейер работал.

А потом государственное финансирование прекратилось, проверенные долгим сотрудничеством переводчики стали умирать. И Ванеев начал искать нового постоянного партнёра. Так и получилось, что большинство его сонетов, а потом и стихи из его последней книги переводил уже я, живя тогда в Сыктывкаре.

Тот многолетний – более пятнадцати лет – проект был волонтёрским. Небольшие гонорары за две книги, изданные за это время опять же в Сыктывкаре, меркантильного интереса не представляют.

Символическим по сравнению с трудами можно назвать и авторское вознаграждение за книгу Любови Ануфриевой «Вьюга белых бабочек», которая стала результатом нового проекта в 2021 году. В случае же со стихами Народного поэта Республики Карелия Александра Волкова и других авторов, ряд которых, к счастью, растёт, речи о денежных бонусах вообще не шло и не идёт.

Так что основой по-прежнему остаётся интерес отнюдь не материальный – к общению, открытию и пониманию нового. Это на всякий случай, чтобы никто не обольщался. Лично я знаю только одного поэта, которому в переводах, по его собственным словам, удаётся придерживаться правила, что бесплатно только птички поют. Хотя «упаковка» автором и переводчиком своего сотрудничества в проекты и создаёт основу для, предположим, грантового финансирования.

Перевод по знакомству

Подстрочники стихов Александра Волкова мне в своё время прислал – опять же на пробу – из Петрозаводска поэт Олег Мошников, с которым мы познакомились в Пушкинских горах. Олег же дал возможность перевести подборку стихов вепса Николая Абрамова. И если знакомство с Николаем не завязалось, то дружба с Волковым продолжалась до самого его ухода.

Этой дружбе, в частности, я обязан ярким примером того, как русский язык выступает мостом между народами. Выступая за сохранение и развитие своего карельского и других финно-угорских языков, масштабно мыслящий Волков добился, чтобы его триптих «Ливские плачи» был переведён на все эти языки. И во многих случаях авторы перелагали не с оригинала или подстрочника, а с моего русского перевода, который получил название «Слово о ливах»…

Доводов за возрождение индустрии художественного перевода, которая бы поддерживалась государством – как минимум в области перевода национальных литератур, можно привести множество. Однако в нынешней ситуации можно говорить не столько о возрождении системы, сколько о становлении своеобразного движения, имеющего сетевую природу. Как минимум для начала надо сохранить и передать ремесло.

На такой же проектной сетевой основе, насколько понимаю, развивают опыт взаимных переводов поэты и прозаики в той же Республике Коми. Такова природа работы переводческой лаборатории «Мосты над облаками», которую основала со своими учениками профессор Челябинского института культуры, поэт Нина Ягодинцева.

Для развития такого движения, ведомого собственным профессиональным и личностным интересом каждого участника, очевидно, необходимы и соответствующие формы. Прежде всего – система, позволяющая развивать сетевое общение. Скажем, такие конкурсы переводов, как «Услышь, Россия, наши голоса», проводимый Союзом писателей России, или ежегодный астраханский «Дружба литератур – дружба народов».

Явно стоит и развивать опыт проведения переводческих семинаров – как региональных, так и Всероссийских, подобных тому, который в ноябре 2019 года состоялся опять же в Коми. А в рамках работы Ассоциации писателей Урала, к примеру, секция перевода на семинаре молодых авторов впервые была организована еще в 2015 году.

Имена и наречия

Именно на этой секции мы познакомились с Любовью Ануфриевой. Я к тому времени уже десять лет как уехал из Сыктывкара, так что Любовь для меня представляла новое поколение коми поэтов. И – тоже захотелось попробовать перевести.

Одна подборка, вторая, третья… – ощущение пробы не проходило. Сначала были «Камни и камешки» с ещё лёгким, но уже вполне ощутимым углублением в природные недра и сочетанием, скажем так, микро- и макросъемки. Потом по электронке прилетели и обожгли уникальной современной памятью стихи о 90-х.

Затем – кинематографичное арт-хаусное «Полнолуние». А дальше – разноцветные «клубки», соединяющие родовую и личную конкретику с ещё более глубоким погружением в мифологию. И, конечно, стихи, которые заполняют пространство между этими крупными фрагментами и позволяют перевести дыхание, однако не менее значимые по сути.

Можно ли говорить здесь о творческом симбиозе переводчика с автором оригинала? При всём своём поэтическом романтизме сохраняя мужскую рациональность, от рассуждений о некоей «химии» и судьбоносной связи через космос лично я воздерживаюсь. Но опять же – стремление и готовность к пониманию и эмпатии, безусловно, необходимы. Тем более что, на мой взгляд, они не противоречат традиционному эгоизму поэта: отдавая собственное время и энергию, взамен он как бы «присваивает» энергию собрата. Именно поэтому, на мой взгляд, говорят о переводе как сотворчестве.

Так, пробуя каждый раз новое – у одного автора или разных, развивается и сам переводчик. Семинар 2019 года в Коми, для которого был подготовлен банк подстрочников, весьма расширил перечень коми поэтов, у которых я перевёл хотя бы по нескольку стихов. А с коми поэтом Алёной Шомысовой мы тоже, похоже, вышли на проект, который в перспективе, надеюсь, завершится ещё одной билингвой.

Участие в астраханском конкурсе 2021 года пополнило коллекцию стихотворных «трофеев» сразу шестнадцатью переводами со, скажем так, азиатских и кавказских языков. Может быть, они так и останутся разовой попыткой. Но вдруг и здесь, в конце концов, завяжется какое-нибудь продолжительное сотрудничество?

В последние годы вернулся к немецкому, переводя тексты песен Герхарда Гундерманна –
яркого поэта, певца и человека, с которым познакомились опять же во времена ГДР и СССР. Есть опыты перевода с французского и армянского, которые тоже хотелось бы продолжить. При этом, безусловно, не теряя самого себя. И вместе с тем – надеясь, что эта работа хотя бы со временем проявит и своё общественное значение, выходящее за рамки личного интереса и созвучия.

Андрей РАСТОРГУЕВ

(опубл. в журнале "Южный маяк", № 2/2021)


18,12.2021

К списку

Создание сайта