Елена Габова

Рецензия Елены Габовой на книгу "Дом из неба и воды"

СЕЛЕНСКИЙ ДОМ АНДРЕЯ РАСТОРГУЕВА

«Дом из неба и воды». Стихи, поэмы. Екатеринбург, 2006.
Уральское литературное агентство.

Где-то прочитано: в стихотворении обязательно должны присутствовать «три кита» – образ, мысль, настроение. Если стихотворение отвечает этим требованиям (есть хотя бы один образ, одна мысль) – значит, оно настоящее.

Поэзия А.Расторгуева гораздо насыщеннее. В каждом его стихотворении не один образ, их много. Его поэзия иногда кажется даже слишком метафоричной. И также не одна мысль – это для него было бы слишком просто. Мыслей много, но есть главная, и часто эта главная мысль сокрыта в глубине, она разворачивается под мыслью «поверхностной».

Здравствуй, мама!
Ты уйдешь со мною
с этой удивительной земли,
где льняной качают головою
гибкие степные ковыли…

Это одна строфа. Метафоры, мысль, грустное настроение… Человек на могиле матери рассуждает вроде бы о надгробном памятнике – долго ли он продержится в таком экстремальном климате. Это «поверхностное» содержание. А вот глубинное: пока я живу – ты жива. Ты уйдешь со мною. И тут же другая мысль-дополнение: «если брата я переживу»…

Иногда, говоря о каком-то поэте, сравнивают его с Есениным, Блоком. Или вспоминают Пастернака. Реже (слава Богу) – Пушкина. Я думала об этом, когда читала новую книгу Андрея Расторгуева «Дом из неба и воды» и перечитывала предыдущую – «Древо». И поняла: Расторгуева нельзя сравнить ни с кем. В этом его ценность. Он нашёл своё поэтическое мироздание, свой язык, свою тему. Он яркий поэт современности, это несомненно. Причем современность его традиционна – в том смысле, что он не ищет экстравагантных форм самовыражения, как некоторые другие поэты, а идёт, казалось бы, по хоженой тропе.

Иногда это ставят в упрёк поэту: мол, слишком традиционен. Но талантливая традиционность, на мой взгляд, «слишком» не бывает. Согласна, здорово торить свою тропку в непроходимых зарослях, но часто эта тропка оказывается вовсе не востребованной – один прошёл, и забыли о ней, заросла. Это и понятно: для большинства людей торная тропа удобнее, традиционные по форме стихи понятней, ближе. А если пишешь всё-таки для людей, то это важно.

Нынче осень долго ставит точку
буйному размаху лопухов.
Я пройдусь по ближнему лесочку –
погляжу грибов или стихов.
……
И желанья множатся во мраке,
сказанные наспех, наугад…
Тишина. Дыхание собаки.
Скоро звездопад. И – снегопад.

Выше сказала, что стихи Расторгуева доступны. Так-то оно так, да не совсем. Здесь надо остановиться и попробовать объяснить, почему поэзия Андрея Расторгуева все же принимается не всеми.

В его поэзии все стихи хороши, однако воспринимаются по-разному. Доступные для каждого – это о простых человеческих чувствах и переживаниях. А есть стихи трудные, в которые нужно вживаться, «перепрочитывать». А что в этом плохого? Это только у Эдуарда Асадова все было сразу понятно. Иные стихи Расторгуева нежелательно читать в аудитории – нет времени для того самого вживания, обдумывания. Нет времени, не успел, и стихотворение ложится комом.

А Расторгуев как раз часто выступает в аудиториях. И, как я замечала, не всегда умеет выбрать стихи для прослушивания, тем самым сокращая круг своих возможных читателей: не поняв то или иное из его стихотворений сразу, некоторые, видимо, в дальнейшем проходят мимо его книг. Но было бы несправедливо обвинять в этом поэта. Он искренне хочет познакомить аудиторию со всеми качествами своей поэзии. Андрей даже поэмы читает с горячим доверием к аудитории, и остается сожалеть, что его доверие не всегда оправдывается. Ведь известно, что есть поэзия для глаз, не для слуха. Такова, на мой взгляд, его поэма «Игра в города» – там география, история, день нынешний. Что делать, поэмы тяжеловато воспринимаются на слух.

К счастью, книга – не поэтический вечер: можно прочесть и стихи, и обе поэмы, да не один раз. Про поэмы замечу: обе-две хороши, особенно удалось «Анапское солнце» – произведение ироничное и трагичное одновременно.

Иногда говорят, что Расторгуеву не хватает этакой дурашливости. Он, конечно, не юморист, но шутка в его стихах присутствует. А иронии хоть отбавляй:

С прошлого года не гулянный,
радостный до не могу,
пишет свои загогулины
на прошлогоднем снегу…

Это про пса из стихотворения «Новогоднее утро». Ироничны «Что столицы восточнее…», «Не склонен к пустому веселью…», «Баллада о кошачьем полку», другие стихи. Кстати, о животных. У Андрея немало сочувственных строк про братьев наших меньших:

Не бейте, люди-лошади, бутылки –
по ним собаки ходят босиком…

Года три назад о книге Расторгуева «Древо» я писала, что этому поэту присуще обостренное чувство времени. История, вечность пронизывает весь тот сборник. В новой книге чувство времени не пропало, но на первый план выходит тема современности. Современность прорывается в каждом стихотворении, но Андрей говорит о ней не в лоб, а очень художественно. «Псалом деве Марии» – о декабрьском цунами 2004 года в Таиланде, которое унесло тысячи жизней. Но это не только о Таиланде. Это – про все цунами на свете, про все катастрофы, которые были и ещё будут.

Оборони, Богородица,
в миг неотвадный, худой…
Кожа земная коробится
под океанской водой.
Чмокала, льнула и ластилась
новорождённым телком
и – наподобие ластика
из биметалла и пластика –
вдруг повела языком…

Замечу, что не только в этом стихотворении речь идет о смерти и ее неотвратимости (Оборони, Богородица!). В сборнике о ней говорится довольно много. Философское понятие «жизнь и смерть» доступно не каждому. Иной художник всю жизнь обходит эту тему стороной, чтобы, не дай Бог, не «накаркать»… Ранее этой темы у Расторгуева не наблюдалось. Или почти не наблюдалось. В этой же книге она выступает мощным философским пластом. Андрей не боится размышлять о том огромном и таинственном, что мы называем «смертью». Если не боится, значит, достиг зрелости мыслителя.

Пусть маятник рукой бестрепетною машет
и двигаться ему никто не воспретит.
Есть мимолётный миг в его пути и нашем:
и жизнь не тяготит, и смерть не тяготит.

«Аленький цветочек», на мой взгляд, одно из лучших стихов сборника не только про смерть, но и про любовь.

Слезами горючими щёки не мой,
во цвете себя хороня.
Когда я умру, ты уедешь домой,
и всё будет, как до меня.

Опять окунёшься в блаженную тишь
у маминой тёплой груди
и девочек наших обратно родишь.
Опять будет больно, поди.

Вернётся сверчок на старинный шесток
и вновь запоёт без конца.
И маленький аленький странный цветок
ты спросишь опять у отца…

Горит лепесток на студёном ветру,
в реке леденеет вода.
Когда ты уедешь домой, я умру.
Но я не умру. Никогда.

Вот и дошли до главной поэтической темы, как и быть должно – до стихов о любви. Стихов вообще в наше время пишется всё меньше, а тему любви поэты почему-то обходят стороной. А ведь любовная лирика – самая насущная, самая трепетная часть поэзии. Стихов не только пишут меньше, но и читают неохотно, создаётся впечатление, что поэзия, как и серьёзная проза, мало востребована. И всё же стихи о любви нужны и сейчас, они будут нужны завтра, всегда. Юные девы, как прежде, переписывают их в заветные тетради. Их заучивают наизусть «принцы», чтобы потом прочесть своим «принцессам». Кстати, в стихах Расторгуева любви становится всё больше.

Расторгуев относится к Женщине с трепетом. Он не называет ее мадонной, по крайней мере, в этой книге. Но, читая его стихи, понимаешь, что она для него всё же мадонна, святая. Расторгуев любуется женщиной, будь то его мама, тёща, жена, дочь или даже незнакомая пьяная женщина в гостиничном коридоре.

…Женщина идет по коридору.
Женщина достаточно пьяна.
…..
дураку понятно наперёд,
кто её сокровище бесплатно
в сумраке дежурном подберёт…

Она запевает песню. «В песне то ли дальняя дорога, то ли безымянная река». И перед поэтом предстаёт опять же прекрасная женщина, перед которой он, мужчина, чувствует себя виноватым: «женщина, прости мне ради бога, что я выпил мало для греха»…

В прежнем сборнике Расторгуева «Древо» его лирическая героиня была женщиной стеснительной, и он остаётся верен этому образу и здесь.

Хоть ночь от меня утаит глубину её взгляда,
пусть небо во взгляде её не иссякнет вовек.

Женщина с небом в глазах, женщина «печальная», терпящая разлуку, переносящая все мужские капризы, дающая «волю его крайностям и странностям». Но и лирический герой поэта под стать ей. Он отвечает на её вселенское терпение любовью: и «на холсте Ренуара вижу налитое щедростью тело твоё…». Но, хотя любовь и взаимна, это не сладкая истома. Любовь в книге не сентиментально-розовая, она с привкусом полыни, с разлуками, с сомнениями, с любовной жаждой в том смысле, что для любви в жизни остается слишком мало места, её хочется больше. Потому и слов о любви хочется больше.

Новая страница в творчестве Андрея Расторгуева – отношения между мужчиной и женщиной.

Спиралями локонов, плетками кос,
волнами от ясного лба –
желанными нитями женских волос
мужчин оплетает судьба.

Речной ветерок, поворот головы,
мгновенный свободный полет…
Из них невесомый амур тетивы
для меткого лука прядет.

Но и женщина не только оплетает, она сама «оплетается», обманывается:

Не верь поэту женщина – он лжёт,
когда о чувстве пламенно вещает…

И тут же:
Поверь поэту, женщина, поверь.
Он верит сам всему, что произносит.

«Целиком ты меня никогда не получишь!» – восклицает герой-мужчина в другом стихотворении. Чтобы удержаться на краю, он должен ещё и ещё раз услышать от любимой, что она его любит. И все-таки в конце концов даёт себе полную свободу: мужчина должен оставаться мужчиной – сильным и, главное, ведущим по отношению к своей подруге.

…Мужчину не упрашивай, не спрашивай
про то, о чем боишься услыхать.
Дай волю его крайностям и странностям…

И помни: ты – нитка, вдетая в иглу, значит, следуй за ним, каким бы он ни был.

Любовь проверяется расстоянием и разлукой. В период «межкнижия» Андрею Расторгуеву пришлось долгое время жить в разлуке с семьей, с друзьями, со всем удобным и привычным. Наверно, по этой причине в книге появилась новая «героиня» – разлука. Разлука такая, которая позволяет многое понять, пересмотреть. Поэт вроде бы говорит о простой разлуке – на день, месяц, год. Но получается, что такими маленькими разлуками подготавливается разлука большая, глобальная.

Здесь я полностью согласна с Юрием Казариным, который пишет в предисловии к сборнику Расторгуева: «Очень важен в книге образ разлуки как репетиции к главной разлуке». Он приводит строки:

Уезжаю – словно убиваю…
(…)
день за днем по капле убываю,
истекаю дымом без огня…
(…)
уезжаю – словно умираю
(…)
знаю: все земное разойдётся,
ляжет в землю, к облаку взовьётся…

Расторгуев в своей жизни поездил много. Родился в Магнитогорске, в Свердловске и Москве учился. Сыктывкар, Петербург, теперь вот Екатеринбург – города, где работал (в Сыктывкаре около двадцати лет). Хельсинки, Рига, Берлин, Вена, Новая Земля, Семипалатинск… – где путешествовал. Работая в газете, да и потом, объездил почти всю Коми республику и половину остальной России, встречался с дипломатами, политиками, стариками, работягами… Сейчас Андрей Расторгуев зрелый поэт. Своим цепким взглядом он видит, чувствует всё, в его сердце вмещается всё многообразие жизни, переплавляясь в поэзию.

Его новая книга называется «Дом из неба и воды». Дом – это планета Земля, где уживается всё и вся: люди, собаки, птицы, реки, ручейки, травы, цветы. И ручеёк здесь не меньше реки, а былинка не меньше дерева. Это всё части космоса, Вселенной, всё равно друг другу. Поэзия Расторгуева всегда отличалась объёмностью.

Под стать книге и её оформление. Прозрачная по содержанию, она и в иллюстрациях прозрачна. Птицы на дне водоёма, и водоём в небе. В прозрачной воде – листья, как рыбы, и рыбы, как листья. Художница Юлия Колинько попала в «десятку» – именно такого оформления требовала книга.

Журнал "Арт" (г.Сыктывкар), 2/2007

21.06.2007

К списку

Создание сайта