 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
Елена Габова Рецензия Елены Габовой на книгу "Дом из неба и воды"  СЕЛЕНСКИЙ ДОМ АНДРЕЯ РАСТОРГУЕВА«Дом из неба и воды». Стихи, поэмы. Екатеринбург, 2006. Уральское литературное агентство. Где-то прочитано: в стихотворении обязательно должны присутствовать «три кита» – образ, мысль, настроение. Если стихотворение отвечает этим требованиям (есть хотя бы один образ, одна мысль) – значит, оно настоящее. Поэзия А.Расторгуева гораздо насыщеннее. В каждом его стихотворении не один образ, их много. Его поэзия иногда кажется даже слишком метафоричной. И также не одна мысль – это для него было бы слишком просто. Мыслей много, но есть главная, и часто эта главная мысль сокрыта в глубине, она разворачивается под мыслью «поверхностной». Здравствуй, мама! Ты уйдешь со мною с этой удивительной земли, где льняной качают головою гибкие степные ковыли… Это одна строфа. Метафоры, мысль, грустное настроение… Человек на могиле матери рассуждает вроде бы о надгробном памятнике – долго ли он продержится в таком экстремальном климате. Это «поверхностное» содержание. А вот глубинное: пока я живу – ты жива. Ты уйдешь со мною. И тут же другая мысль-дополнение: «если брата я переживу»… Иногда, говоря о каком-то поэте, сравнивают его с Есениным, Блоком. Или вспоминают Пастернака. Реже (слава Богу) – Пушкина. Я думала об этом, когда читала новую книгу Андрея Расторгуева «Дом из неба и воды» и перечитывала предыдущую – «Древо». И поняла: Расторгуева нельзя сравнить ни с кем. В этом его ценность. Он нашёл своё поэтическое мироздание, свой язык, свою тему. Он яркий поэт современности, это несомненно. Причем современность его традиционна – в том смысле, что он не ищет экстравагантных форм самовыражения, как некоторые другие поэты, а идёт, казалось бы, по хоженой тропе. Иногда это ставят в упрёк поэту: мол, слишком традиционен. Но талантливая традиционность, на мой взгляд, «слишком» не бывает. Согласна, здорово торить свою тропку в непроходимых зарослях, но часто эта тропка оказывается вовсе не востребованной – один прошёл, и забыли о ней, заросла. Это и понятно: для большинства людей торная тропа удобнее, традиционные по форме стихи понятней, ближе. А если пишешь всё-таки для людей, то это важно. Нынче осень долго ставит точку буйному размаху лопухов. Я пройдусь по ближнему лесочку – погляжу грибов или стихов. …… И желанья множатся во мраке, сказанные наспех, наугад… Тишина. Дыхание собаки. Скоро звездопад. И – снегопад. Выше сказала, что стихи Расторгуева доступны. Так-то оно так, да не совсем. Здесь надо остановиться и попробовать объяснить, почему поэзия Андрея Расторгуева все же принимается не всеми. В его поэзии все стихи хороши, однако воспринимаются по-разному. Доступные для каждого – это о простых человеческих чувствах и переживаниях. А есть стихи трудные, в которые нужно вживаться, «перепрочитывать». А что в этом плохого? Это только у Эдуарда Асадова все было сразу понятно. Иные стихи Расторгуева нежелательно читать в аудитории – нет времени для того самого вживания, обдумывания. Нет времени, не успел, и стихотворение ложится комом. А Расторгуев как раз часто выступает в аудиториях. И, как я замечала, не всегда умеет выбрать стихи для прослушивания, тем самым сокращая круг своих возможных читателей: не поняв то или иное из его стихотворений сразу, некоторые, видимо, в дальнейшем проходят мимо его книг. Но было бы несправедливо обвинять в этом поэта. Он искренне хочет познакомить аудиторию со всеми качествами своей поэзии. Андрей даже поэмы читает с горячим доверием к аудитории, и остается сожалеть, что его доверие не всегда оправдывается. Ведь известно, что есть поэзия для глаз, не для слуха. Такова, на мой взгляд, его поэма «Игра в города» – там география, история, день нынешний. Что делать, поэмы тяжеловато воспринимаются на слух. К счастью, книга – не поэтический вечер: можно прочесть и стихи, и обе поэмы, да не один раз. Про поэмы замечу: обе-две хороши, особенно удалось «Анапское солнце» – произведение ироничное и трагичное одновременно. Иногда говорят, что Расторгуеву не хватает этакой дурашливости. Он, конечно, не юморист, но шутка в его стихах присутствует. А иронии хоть отбавляй: С прошлого года не гулянный, радостный до не могу, пишет свои загогулины на прошлогоднем снегу… Это про пса из стихотворения «Новогоднее утро». Ироничны «Что столицы восточнее…», «Не склонен к пустому веселью…», «Баллада о кошачьем полку», другие стихи. Кстати, о животных. У Андрея немало сочувственных строк про братьев наших меньших: Не бейте, люди-лошади, бутылки – по ним собаки ходят босиком… Года три назад о книге Расторгуева «Древо» я писала, что этому поэту присуще обостренное чувство времени. История, вечность пронизывает весь тот сборник. В новой книге чувство времени не пропало, но на первый план выходит тема современности. Современность прорывается в каждом стихотворении, но Андрей говорит о ней не в лоб, а очень художественно. «Псалом деве Марии» – о декабрьском цунами 2004 года в Таиланде, которое унесло тысячи жизней. Но это не только о Таиланде. Это – про все цунами на свете, про все катастрофы, которые были и ещё будут. Оборони, Богородица, в миг неотвадный, худой… Кожа земная коробится под океанской водой. Чмокала, льнула и ластилась новорождённым телком и – наподобие ластика из биметалла и пластика – вдруг повела языком… Замечу, что не только в этом стихотворении речь идет о смерти и ее неотвратимости (Оборони, Богородица!). В сборнике о ней говорится довольно много. Философское понятие «жизнь и смерть» доступно не каждому. Иной художник всю жизнь обходит эту тему стороной, чтобы, не дай Бог, не «накаркать»… Ранее этой темы у Расторгуева не наблюдалось. Или почти не наблюдалось. В этой же книге она выступает мощным философским пластом. Андрей не боится размышлять о том огромном и таинственном, что мы называем «смертью». Если не боится, значит, достиг зрелости мыслителя. Пусть маятник рукой бестрепетною машет и двигаться ему никто не воспретит. Есть мимолётный миг в его пути и нашем: и жизнь не тяготит, и смерть не тяготит. «Аленький цветочек», на мой взгляд, одно из лучших стихов сборника не только про смерть, но и про любовь. Слезами горючими щёки не мой, во цвете себя хороня. Когда я умру, ты уедешь домой, и всё будет, как до меня. Опять окунёшься в блаженную тишь у маминой тёплой груди и девочек наших обратно родишь. Опять будет больно, поди. Вернётся сверчок на старинный шесток и вновь запоёт без конца. И маленький аленький странный цветок ты спросишь опять у отца… Горит лепесток на студёном ветру, в реке леденеет вода. Когда ты уедешь домой, я умру. Но я не умру. Никогда. Вот и дошли до главной поэтической темы, как и быть должно – до стихов о любви. Стихов вообще в наше время пишется всё меньше, а тему любви поэты почему-то обходят стороной. А ведь любовная лирика – самая насущная, самая трепетная часть поэзии. Стихов не только пишут меньше, но и читают неохотно, создаётся впечатление, что поэзия, как и серьёзная проза, мало востребована. И всё же стихи о любви нужны и сейчас, они будут нужны завтра, всегда. Юные девы, как прежде, переписывают их в заветные тетради. Их заучивают наизусть «принцы», чтобы потом прочесть своим «принцессам». Кстати, в стихах Расторгуева любви становится всё больше. Расторгуев относится к Женщине с трепетом. Он не называет ее мадонной, по крайней мере, в этой книге. Но, читая его стихи, понимаешь, что она для него всё же мадонна, святая. Расторгуев любуется женщиной, будь то его мама, тёща, жена, дочь или даже незнакомая пьяная женщина в гостиничном коридоре. …Женщина идет по коридору. Женщина достаточно пьяна. ….. дураку понятно наперёд, кто её сокровище бесплатно в сумраке дежурном подберёт… Она запевает песню. «В песне то ли дальняя дорога, то ли безымянная река». И перед поэтом предстаёт опять же прекрасная женщина, перед которой он, мужчина, чувствует себя виноватым: «женщина, прости мне ради бога, что я выпил мало для греха»… В прежнем сборнике Расторгуева «Древо» его лирическая героиня была женщиной стеснительной, и он остаётся верен этому образу и здесь. Хоть ночь от меня утаит глубину её взгляда, пусть небо во взгляде её не иссякнет вовек. Женщина с небом в глазах, женщина «печальная», терпящая разлуку, переносящая все мужские капризы, дающая «волю его крайностям и странностям». Но и лирический герой поэта под стать ей. Он отвечает на её вселенское терпение любовью: и «на холсте Ренуара вижу налитое щедростью тело твоё…». Но, хотя любовь и взаимна, это не сладкая истома. Любовь в книге не сентиментально-розовая, она с привкусом полыни, с разлуками, с сомнениями, с любовной жаждой в том смысле, что для любви в жизни остается слишком мало места, её хочется больше. Потому и слов о любви хочется больше. Новая страница в творчестве Андрея Расторгуева – отношения между мужчиной и женщиной. Спиралями локонов, плетками кос, волнами от ясного лба – желанными нитями женских волос мужчин оплетает судьба. Речной ветерок, поворот головы, мгновенный свободный полет… Из них невесомый амур тетивы для меткого лука прядет. Но и женщина не только оплетает, она сама «оплетается», обманывается: Не верь поэту женщина – он лжёт, когда о чувстве пламенно вещает… И тут же: Поверь поэту, женщина, поверь. Он верит сам всему, что произносит. «Целиком ты меня никогда не получишь!» – восклицает герой-мужчина в другом стихотворении. Чтобы удержаться на краю, он должен ещё и ещё раз услышать от любимой, что она его любит. И все-таки в конце концов даёт себе полную свободу: мужчина должен оставаться мужчиной – сильным и, главное, ведущим по отношению к своей подруге. …Мужчину не упрашивай, не спрашивай про то, о чем боишься услыхать. Дай волю его крайностям и странностям… И помни: ты – нитка, вдетая в иглу, значит, следуй за ним, каким бы он ни был. Любовь проверяется расстоянием и разлукой. В период «межкнижия» Андрею Расторгуеву пришлось долгое время жить в разлуке с семьей, с друзьями, со всем удобным и привычным. Наверно, по этой причине в книге появилась новая «героиня» – разлука. Разлука такая, которая позволяет многое понять, пересмотреть. Поэт вроде бы говорит о простой разлуке – на день, месяц, год. Но получается, что такими маленькими разлуками подготавливается разлука большая, глобальная. Здесь я полностью согласна с Юрием Казариным, который пишет в предисловии к сборнику Расторгуева: «Очень важен в книге образ разлуки как репетиции к главной разлуке». Он приводит строки: Уезжаю – словно убиваю… (…) день за днем по капле убываю, истекаю дымом без огня… (…) уезжаю – словно умираю (…) знаю: все земное разойдётся, ляжет в землю, к облаку взовьётся… Расторгуев в своей жизни поездил много. Родился в Магнитогорске, в Свердловске и Москве учился. Сыктывкар, Петербург, теперь вот Екатеринбург – города, где работал (в Сыктывкаре около двадцати лет). Хельсинки, Рига, Берлин, Вена, Новая Земля, Семипалатинск… – где путешествовал. Работая в газете, да и потом, объездил почти всю Коми республику и половину остальной России, встречался с дипломатами, политиками, стариками, работягами… Сейчас Андрей Расторгуев зрелый поэт. Своим цепким взглядом он видит, чувствует всё, в его сердце вмещается всё многообразие жизни, переплавляясь в поэзию. Его новая книга называется «Дом из неба и воды». Дом – это планета Земля, где уживается всё и вся: люди, собаки, птицы, реки, ручейки, травы, цветы. И ручеёк здесь не меньше реки, а былинка не меньше дерева. Это всё части космоса, Вселенной, всё равно друг другу. Поэзия Расторгуева всегда отличалась объёмностью. Под стать книге и её оформление. Прозрачная по содержанию, она и в иллюстрациях прозрачна. Птицы на дне водоёма, и водоём в небе. В прозрачной воде – листья, как рыбы, и рыбы, как листья. Художница Юлия Колинько попала в «десятку» – именно такого оформления требовала книга. Журнал "Арт" (г.Сыктывкар), 2/2007 21.06.2007 |
