 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
|
 АЛЛАДА О СТАРОМ КАВАЛЕРИСТЕС благодарностью солдатам 1941-го и поэту Екатерине Полянской, рассказавшей эту историю I Повадкою он был исконный конник – поклонник обходительных манер, курсантам назидательный законник и орденов-медалей кавалер. Один в портрете старого вояки не удался художнику мазок: зрачок – и на свету, и в полумраке – всегда напоминал дверной глазок. Но то вблизи, в беседе откровенной, а откровенных он не привечал, малинною порой послевоенной из женщин ни одной не отличал, и в мае, лишь разноголосый птичник пробудится опять от вешних брызг, девятого садился в амуничник – и напивался вдрызг… II Ещё победный день благоговейно не отделяли мы от суеты. Он жёг его бутылками портвейна и пристально глядел на хомуты, но о войне – ни слова, ни полслова, трезвея к наступающему дню… Он начинал в кавкорпусе Белова – с клинками наголо да на броню. Взаправду ли на танки конным строем, легенды врут, а книги подвели: молчал Белов, прославленный героем, молчат его бойцы из-под земли. И выживший молчал. А что хотели? Не из ума – из боя в медсанбат... Он продолжал войну в особотделе – служи, где скажет Родина, солдат. И послужил – по наивысшей мере, верховному из признанных долгов, где воздаётся каждому по вере, глазасты металлические двери… Он верил, что стреляет во врагов. Как сам он докатился до расстрела, не спрашивай – ни ветки без сучка… Он в камере до самого рассвета глаз не отвёл от жёлтого зрачка и в собственном зрачке до чёрной точки запечатлел, белея головой, не загремел пока у одиночки подковками проспавшийся конвой… III Мы пятна и на Солнце смоем – нате: за этим нас и мама родила… Помилован, он воевал в штрафбате – на пулю шёл, да пуля не брала. Но в свой черёд исправно окровавлен – прошла на волосок от главных жил, из госпиталя в конницу отправлен и там довоевал, и дослужил. И, в правоте воистину неистов: - Всё починить и вычистить к утру! – в манеже распекал кавалеристов, как ранее на воинском смотру. Рассказывал в застольях анекдоты, а точкою зрачковой – начеку… Однажды лишь расслабился когда-то – открылся одному ученику. А более ни слова, ни полслова – ни к школьникам, ни к Вечному огню… Как рассказать о конниках Белова, клинками атакующих броню? Какая поучительная повесть – узнайте, мол, ребята, что почём – родится о служении на совесть безжалостным судьёй и палачом? Исполнится ли духом оболочка телесная над братскою плитой понять, зачем осталась запятой земным огнём обугленная точка? О ржавые края военной жести плоть изодрав и душу занозя, он знал такое смертное о жизни, что никому рассказывать нельзя. © А.П.Расторгуев 22.08.2013 |
